Нынешняя ситуация на рынке угля и дров привела к тому, что малообеспеченная часть населения Северо-Казахстанской области начала выбирать более дешевые варианты зимнего обогрева. Подробности — в новом материале блогера из СКО Анатолия Яхимовича.
Проблема заготовки отопительных компонентов для населения, как и многое в нашей стране, осуществляется по принципу «рынок все расставит на свои места». В этой сфере отношений между заготовителями, шахтерами, поставщиками, железнодорожниками, автомобилистами, продавцами и потребителями такой дремучий лес, что быть объективным очень трудно. Поэтому моё видение будет основано на наблюдениях и анализе рынка.
Уголь привозят и продают на ж.-д. тупиках города Булаево. В райцентре — три угольных склада. Один из них — открытый, пару лет назад я покупал там шубаркульский по 16 тыс тенге за тонну.
В прошлом году мне не удалось его купить — вывозили россияне в приграничные города и села. Он был намного дешевле российского угля из Кузбасса, схожего по качеству с шубаркульским.
Чтобы не потеряться в этом угольном рынке, за основу возьму цены в Петропавловске.
Самый дорогой — в райцентре Явленка, там по 18 тыс тенге за тонну. Летом в других регионах и на наших складах был дешевле — от 14 тыс и выше. На складах города Петропавловска попадался уголь, разбавленный более зольным и дешевым. Гарантию качества при покупке из общей большой кучи не смог бы дать никто. Соблазн засыпать в большую кучу малокалорийного и зольного угля очень велик.
Поставки угля на базы тоже нерегулярные. Самый надёжный способ купить качественный уголь — сразу при выгрузке из вагонов. В этом году мне повезло, я попал на такую продажу. Пять вагонов угля раскупили в течение чуть больше суток.
Надо сказать, что большинство населения не может позволить себе дорогой уголь, если и берут то объёмом поменьше. Другие вообще топят дровами. Цена на дрова у нас — 37-38 тыс за машину «ГАЗ» или «ЗИЛ».
Цена тоже выросла, хотя в округе очень много пропавшего леса осталось после наводнения 2015 года. За нами в степной зоне, на юг, дрова ещё дороже, так как к ним везти по бездорожью накладно.
Многие отказываются от угля. К примеру, машина дров стоит примерно столько же, сколько две тонны шубаркульского угля. В степных районах, где до лесов далеко, а до ж.-д. тупиков ближе, лучше взять угля больше, а дров меньше. Некоторые живут в одной комнате и обогреваются электричеством или печкой.
Знакомая пенсионерка одна живёт, ей под 70, так у неё света нигде не видно вечером. Печку топит, но, видно, живёт в одной комнате и кухне. Одинокий пенсионер с соседней улицы даже печку не топит — все обогревателем.
Спрос на уголь, дрова есть, но многие ещё и боятся нарваться на давно вымокший лес. Тот лес уже трухлявый, он не горит, а только тлеет. Правда, его мешают с хорошим. Так же и уголь, много намешанного уже на пунктах продажи. Вот я и говорю, «дикий рынок»!
Закончить тему хотелось бы словами из известной песни Владимира Высоцкого про шахтеров: «…из преисподни наверх уголь мечем, мы топливо отнимем у чертей — свои котлы топить им будет нечем!» Так вот, интерпретируя слова песни в нашу реальность, «чертями» в данной ситуации будет конечный потребитель угля — население.
