Когда близкий человек болен, то все остальные проблемы отходят на второй план. Герой сегодняшнего интервью – Аскар (имена изменены по просьбе героя материала). Его супруга Анель борется против рака. До диагноза у них была обычная семья – работали, растили детей. Мужчине нелегко говорить об этой сложной ситуации, с которой он хотел бы справиться самостоятельно. Но диагноз рак шейки матки звучит как приговор, и теперь все силы и средства брошены на спасение Анель. Обо всём этом алматинец рассказал автору наш сайт Махпал Алиевой.
— Аскар, расскажите, как давно вы узнали о заболевании супруги? На какой стадии тогда развивалась болезнь?
— Мы с супругой поженились в 2013 году, в 2014 году у нас родился первый сын, а в 2017 году – второй. Мы планировали третьего ребёнка, всегда мечтали о дочке.
Жили очень счастливо, мы с женой оба работали, я старался лучше обеспечить семью, но квартиру купить не мог. Мои родители живут в Талдыкоргане, а мы снимали квартиру в Алматы. Я помогал сестренкам-двойняшкам – оплачивать обучение, и когда они выходили замуж тоже посодействовал.
В 2018 году я уволился с работы, потом был карантин (на время самоизоляции мы жили у родителей в Талдыкоргане), потом снова переехали в Алматы, старший сын там пошел в школу. В 2020 году пообещал жене, что она сделает коррекцию зрения, но в клинике сказали, что надо подождать полтора-два года, так как обнаружилась катаракта. Врачи сказали, что лучше сразу сделать и коррекцию зрения, и убрать катаракту за одну операцию. В этом году в январе сделали коррекцию зрения, и Анель выкинула очки. Дней пять – шесть она жила такая счастливая, сияла. Но примерно через неделю у неё начались сильные кровотечения, и я отвез её в клинику. Там нам сказали очень нехорошие новости. Но не говорили, что это онкология. Мы очень расстроились, я поначалу не поверил, она сильно плакала.
В начале февраля в онкоцентре в Алматы был День открытых дверей, супруга поехала туда. Там у неё взяли анализ на гистологию (исследование образца ткани органа, живых клеток. Этот вид анализов является самым важным в диагностике злокачественных образований, «жирной точкой» в постановке диагноза – прим.).
Потом через некоторое время пришли результаты, к сожалению, диагноз «онкология» подтвердился. С тех пор мы живем как в страшном сне.
— Какие прогнозы дают казахстанские врачи? Планируете ли лечение за рубежом?
Нам предлагали ехать на лечение за рубеж. По словам врачей, делать операцию нужно было чем раньше — тем лучше. Мы согласились, и в алматинском онкоцентре сделали операцию, удалили орган и метастазу на лимфоузлы. Это было 1 марта 2023-го, потом жена лежала в больнице. Потом в КазНИИОиРе (Казахский научно-исследовательский институт онкологии и радиологии) Анель прошла химиотерапию и полтора месяца лучевой терапии. Сейчас врачи прогнозы не дают. Сказали, что сделали все что могли.
— Как вы пережили период после операции? Как вы справляетесь ещё и с воспитанием детей?
— После операции было очень тяжело. Да и сейчас не легче. Я попросил врачей, чтобы Анель не узнала о стадии.
— Как нам известно, сейчас вы всей семьей проживаете на съемной квартире, и Вам пришлось оставить работу, так ли это? Какая помощь в первую очередь вам необходима?
— Мы раньше не могли участвовать ни в каких государственных программах по жилью, потому что дом в Талдыкоргане, где живут отец и мать, был оформлен на меня, дом в залоге.
Мне нигде не выдавали кредит. Когда на карантине были тяжелые времена, приходилось брать кредиты на имя супруги. Машина, на которой я сейчас кормлю семью, тоже в кредите на её имя. Мы только начали копить на свою квартиру, думали, что сможем участвовать в «Алматы жастары». Но как мы узнали о диагнозе, я перестал платить кредиты – просто физически не мог выплачивать, появились просрочки. Сейчас банк угрожает отобрать машину. Но я залез в долги и оплатил за три месяца. Пока машина есть. Но кредитные истории у меня и у Анель очень плохие.
Я обещал жене купить квартиру, но пока у меня никак не получается. Думал, что если получится взять ипотеку, то у неё появится мотивация и силы бороться дальше.
Анель всегда мечтала, чтобы у неё была своя квартира, своя кухня. Недавно приезжали с Турции врачи, принимали бесплатно онкобольных. Мы сходили к ним. Они рекомендовали нам ехать в Турцию на брекет-терапию. Это та же лучевая терапия, только она делается изнутри – ставится как «точка» — чтобы болезнь дальше не распространялась. И спросили, почему нам не сделали такую в Казахстане.
Недавно у супруги воспалились лимфоузлы. Я свозил её к сосудистому хирургу. Но сейчас лечение нельзя делать, так как мало времени прошло после операции.
Пропили лекарства, прокапали таблетки. Все это очень страшно. Жена очень добрый человек, молчаливая. Она даже не умеет обижаться. Я не знаю, почему судьба так несправедлива к нам. Самая главная помощь для меня– если бы мне помогли оформить ипотеку в любом районе города.
— Помогают ли вам родственники? Делились ли с ними своей проблемой? Если нет, то почему?
— Родственники помогли чем смогли и с моей стороны, и с её стороны. Мои сестренки помогают по сей день. Поначалу жена запретила говорить кому-либо о её болезни, даже своей родной сестре.
Супруга говорила, что, если кто-то узнает, то не сможет справиться. У неё в 2017 году умерла мама и она очень горевала. Первого сына делали кесарево, второго она сама родила. Тогда у неё все было в порядке. Сестра её мамы очень хорошо поддерживает нас, мои родители тоже помогают чем могут. Мои друзья, мой бывший коллектив, жены коллектив – каждый день помогают. Недавно мои коллеги, с кем я раньше работал, предлагали сделать пост в социальных сетях — но Анель не хочет, чтобы люди знали о её болезни, где-то афишировалось её имя и фото.
— Многие онкобольные стесняются своего диагноза, перестают общаться с близкими и друзьями. Какой совет вы можете им дать?
— Да мы перестали общаться с друзьями и родственниками, когда началось лечение, я бросил работу. Каждый день привозил и увозил на лечение в дневном стационаре. Утром отвозил старшего в школу, а младший сын был со мной.
Сейчас я работаю. Перестали куда-то ездить. Жена состоит в чатах, в казахстанских и российских, общается с другими онкобольными. Мне кажется, что болезнь прогрессирует быстро. 15 и 16 августа этого года мы пойдем на процедуры, там нам скажут, прогрессирует ли метастаза. Жене исполнилось 32 года в этом году, мне 37. Я всегда сам решал свои проблемы, ни к кому не обращался за помощью. Но сейчас приходится просить у людей помощи. Но я верю, что вместе мы справимся и победим болезнь.
От автора: Если вы хотите помочь герою материала, вы можете выслать средства на карту Simply 4440 7707 1343 3009.
