Морально-нравственные и духовные ценности закладываются в семье. Но есть много примеров того, как именно в кругу родных стирается грань дозволенного. За 5 месяцев в Казахстане 385 детей пострадали от сексуализированного насилия. 80% таких преступлений совершают люди из близкого окружения. Клинический психолог, психолог-сексолог Елена Волошина рассказала журналисту агентства профессиональных новостей Полине Чихичиной, как пережить домашнее насилие и справиться с травмами, которые, как ущербный ген, передаются от родителей детям, из поколения в поколение.
«Принцип матрешки»
– Елена Васильевна, вы психолог и сексолог с 18-летним стажем. Как Вы считаете, почему сегодня так остро стоит проблема сексуализированного насилия в отношении детей внутри семьи?
– Потому что оно замалчивается. В основном домогательства, происходящие в детском возрасте, остаются в тайне. У нас в менталитете закрепилось мнение, что нельзя такие вещи обсуждать, потому что это стыдно. Кроме того, попытка вынести проблему вовне часто остается безрезультатной, и женщине приходится с этим жить всю жизнь.
Попросить о защите не могут даже взрослые, не только дети. Ко мне приходят с разными запросами женщины, которым уже за 30, за 40 лет. И вскрывается детское насилие, домогательства со стороны отчимов, братьев, дядей. Это, конечно, влияет на их текущие отношения в семье: женщина не может до конца расслабиться, в её психике сформирован страх.
Иногда такие женщины все же рассказывают о произошедшем своим сестрам. Выясняется, что некоторые из них пострадали тоже. То есть насилие со стороны одного члена семьи применялось сразу к нескольким детям, но все молчат. Потому что «как мы потом будем смотреть в глаза родственникам?» Насильники остаются безнаказанными и продолжают совращать детей. А пострадавшим это, безусловно, мешает жить.
– Почему дети не сообщают о насилии в свой адрес?
– Потому что нет доверительных отношений в семье. Нужно, чтобы ребёнок знал, что он может рассказать взрослому, что его тревожит. И его не осудят, а поймут, поддержат и защитят. Во многих семьях отношения нарушены: нет уважения, нет культуры общения; доминируют авторитаризм и агрессия мамы или папы. А за этим уже стоит то, в какой среде и системе воспитывались сами родители. Это цепочка проблем, которая тянется из прошлого.
Любая семья – это система. Большая система создает меньшие системы для своих нужд: по сути дела, для продолжения рода. И формируется такая цепочка взаимосвязей: я – это малая система. Большая система, которой я принадлежу – это мои родители, ещё большая система – это мой род. И там уже действуют родовые сценарии, которые передаются на генетическом и эпигенетическом уровнях. Такой вот принцип матрешки.
– Если взять семью, в которой насилие тянется из поколения в поколение, – как могут дети, став взрослыми, изменить свой родовой сценарий?
– Это происходит, когда ребёнок начинает осознанно выстраивать свою идентификацию. «С кем я себя идентифицирую: с отцом? С дедом? Или я всё-таки другая личность?» Есть такая фраза: «Спасибо тебе, отец/дед, за то, что показал, каким не надо быть». Это не про осуждение, а про выбор: благодаря тому, что ты был плохим отцом, насильником и так далее, я увидел, что таким быть нельзя. И такие люди вырастают в осознанных отцов и матерей. У них происходит другая идентификация.
Чтобы сформировать в семье здоровые, доверительные отношения, нужно транслировать друг другу любовь и уважение. Разговаривать. А при разговоре помнить: важно не о чём мы говорим, а как.
«Каждый преступник когда-то был жертвой»
– Педофилия – это непоправимая деформация психики?
– Педофилия считается психическим расстройством, за которым стоит парафилия – какие-то фиксации, сформированные ещё в детстве. К лечению нужно подходить комплексно. Иметь диагноз «педофилия» – необязательно значит быть преступником. Некоторые, имея фантазию, не совершают преступления.
С такими фантазиями живёт достаточно много людей, но мало кто из них приходит к психологу. В моей практике было лишь два случая, когда мужчины осознанно обращались ко мне, чтобы приобрести навыки контроля над своими желаниями. Они уже понимали, что их фантазии выходят за рамки, и срабатывал страх: «Я могу пойти и сделать это». Осознание запрета приводило их сюда.
Но, конечно, люди с педофилическим расстройством могут стать преступниками. Причём, статистика показывает, что в 4 случаях из 5 насилие над детьми происходит дома.
К сожалению, я не знаю в Казахстане институтов, которые бы комплексно подходили к лечению педофилии. В таких клиниках должны быть психологи, психиатры и врачи других специальностей, потому что кому-то потребуются только антидепрессанты и витамины, а кому-то – лечение нейролептиками или химическая кастрация для подавления сексуального влечения, в зависимости от тяжести и сложности случая. В Европе подобные институты есть.
Я считаю, что если бы такое учреждение было у нас, то сексуализированного насилия в отношении несовершеннолетних было бы меньше. Сегодня прийти к психологу уже не так стыдно, как раньше. Общество становится более осознанным. Многие люди понимают, что у них проблема, но просто не знают, куда обратиться.
– Можно сказать, что каждый, кто совершил насилие, когда-то был жертвой?
– Да. Я могу это сказать. Такие люди всегда травмированы. В основе их действий лежит травма насилия: физического и психологического. Происходит фиксация. Насилие влечет за собой насилие.
– Что могут сделать полиция и общество?
– Если бы каждому обращению о домогательствах и изнасиловании уделялось должное внимание в правоохранительных органах, думаю, таких случаев было бы меньше. Потенциальных преступников сдерживал бы страх наказания. К сожалению, очень часто в произошедшем винят саму жертву, а насильнику все сходит с рук. Я считаю, что ужесточение закона – один из эффективных методов борьбы с насилием.
Нужно пересмотреть саму процедуру: как действовать, если ребёнок или взрослый стали жертвой. Также должен быть грамотный протокол, как корректно разговаривать с потерпевшими, потому что в противном случае травма может быть усилена.
«Травма существует ровно до того момента, пока человек не перевел её в опыт»
– Какую технику вы применяете, работая с травмой насилия?
– У терапии сексуального насилия своя специфика. Простая работа с травмой, например, техника «кинотеатра» здесь неэффективна. Хорошо работает метафора города в отношении семьи и ДПДГ: десенсибилизация и переработка движениями глаз. Суть этого метода в том, что вы будто «переписываете» из одного полушария в другое травмирующую ситуацию. И уходит заряд.
У любой травмы два параметра: заряд и возраст. Ситуация случилась в каком-то возрасте – происходит фиксация, там остался заряд. Если в момент самой травмы по десятибалльной шкале сила заряда составляет 10 баллов, а по прошествии лет при мысли о тех событиях травма ощущается на 5 баллов – это много, это мешает жить.
В идеале нужно так переработать травму, чтобы её заряд не превышал 1. «Это было со мной, но это не мешает мне жить здесь и сейчас». Если вы можете сказать так о своей травме, то вы с ней справились. У многих травмы насилия, полученные в детстве, могут начать «выходить» только после 40 лет. Психика нас бережет.
– Получается, психика «подсовывает» нам травму, когда мы можем с ней справиться?
– Да, именно так.
– Как натренировать в себе умение прорабатывать травмы насилия?
– Нужно работать именно с психологом, потому что травмы насилия особенно тяжелые. Там все задействовано: и психика, и эмоции, и тело. Задавая себе вопрос не «За что мне это?», а «Для чего?», вы можете отрефлексировать, понять причинно-следственную связь. Фокус смещается на позитивное мышление. Если всё время считать себя несчастным – это значит ставить себя в позицию жертвы.
Я глубоко убеждена, что травма существует ровно до того момента, пока человек не перевел её в опыт. Тогда нейронные связи начинают работать совсем по-другому, и мы думаем и поступаем иначе, чем привыкли.
________________________________________________________________
Куда обратиться за бесплатной и конфиденциальной консультацией, если вы стали жертвой домашнего насилия и/или боретесь с психологической травмой:
1. Национальная телефонная линия доверия 150, +7 708 106 08 10;
2. Центр психического здоровья в Алматы +7 708 983 28 63;
3. Объединение Janym для детей, подростков и родителей +7 708 651 76 73
https://janym.org/;
4. Общественный фонд «АНА ҮЙІ», для помощи женщинам в трудной ситуации
https://dom-mamy.kz/dom-mamy/;
5. Кризисный Центр «Жан-Сая 243-22-21, +7 771 450 34 50;
6. Центр социально-психологической реабилитации адаптации для женщин и детей «Родник» 396-19-38; 396-42-40;
7. Общественный Фонд по поддержке пострадавших от насилия #НеМолчиKZ
+7 705 151 0000;
8. «Красный Полумесяц Казахстана» https://redcrescent.kz/contact-us/;
9. Служба милосердия при Никольском соборе в Алматы;
10. Мечети и православные храмы, где всегда можно договориться о беседе со священнослужителем для духовной поддержки.
