Шымкент тонет девять месяцев в году. Залитые водой улицы и дворы — зрелище для горожан уже привычное. Почему такое происходит на засушливом юге? Собственный корреспондент ИА «NewTimes.kz» Игорь Лунин об истории вопроса.
Летом в Шымкенте все машины серые. Поверх летней жары город накрывает плотный слой пыли. Она скрипит на зубах, стремительно окрашивает в коричневые тона рубашки и пушистым ковром устилает полированные бока столь любимых южанами чёрных джипов. Проникает сквозь оконные рамы и надежно внедряется в ковры, книги и мебель. Во дворах многоэтажек резвящаяся детвора поднимает её до верхних этажей. В существующей городской среде спасения от пыли нет. Не спасают газоны и клумбы на центральных улицах. За пределами поливаемой зоны — пыльные обочины и сухие бетонные русла арыков …
Мы настолько привыкли к тому, что они сухие, что впору напомнить, что такое арык.
Из «Википедии»: «Ары́к (каз. — арық, узбек. — ariq) — гидротехническое сооружение в виде оросительного канала в Средней Азии и Казахстане, а также в Закавказье. Арыки часто строятся в пределах населённых пунктов для орошения деревьев в летние периоды, когда количество осадков минимально».
Википедия насчитала истории арыков порядка 3000 лет. Сколько лет шымкентским арыкам, не упомнят даже старожилы. Скорее всего, столько же, сколько и поселению на месте нынешнего города. Вряд ли те, кто облюбовал в незапамятные времена русло Кошкар ата, могли обойтись без каналов и арыков для полива садов и огородов. Как пример города с развитой арычной системой «Википедия» приводит, увы, Алматы. Хотя ещё мои ровесники помнят, что по протяженности внутригородских каналов и арыков наш город в Азии был вне конкуренции.
Для коренного жителя Центральной Азии арык — это не просто канавка, по которой из пункта А в пункт Б течет водичка. Арык для нас символ жизни, стабильности. И, если хотите, вечности. Ведь вода течет, не останавливаясь ни на минуту. Веками. Арыки, в которых мы, не задумываясь, охлаждали раскаленные на летнем асфальте ноги или споласкивали разгоряченное полуденным зноем лицо, вполне могли видеть ещё гоплитов Александра Македонского или грозных воинов Шынгысхана. Если, конечно, у воды есть генетическая память.